Вудхауз Пэлем Грэнвил - Дживс И Дух Рождества

---

Письмо пришло утром шестнадцатого числа, к тому времени, когда изрядная часть завтрака уже проследовала через вустеровский рот. Благополучно укрепив оборонительные рубежи кипперсами[1] и кофе, я ощутил в себе силы огорошить Дживса новостями.

Ибо, как сказал Шекспир, раз уж ты собрался что-то предпринять, то навались и разделайся с этим немедля. Бедняга Дживс, конечно, огорчится, а то и надуется — но, будь я неладен, от огорчения еще никто не умирал. Во всяком случае, от огорчения в таких гомеопатических дозах.

Жизнь честна, жизнь сурова — и людям иногда не мешает об этом вспомнить.
— Кстати, Дживс, — сказал я.
— Сэр?
— Тут к нам пришла весточка от леди Уикэм. Приглашает на все Рождество к себе в Скелдингс. Так что начинай-ка ты сгребать в кучу предметы первой необходимости.

Мы направим туда стопы числа двадцать третьего. Побольше белых галстуков, Дживс; и откопай в гардеробе что-нибудь для дневных прогулок — эдакое, знаешь, пейзанского типа, и чтобы повеселей. Думаю, мы там слегка задержимся.
Воцарилась тишина. Я ощутил на себе его леденящий взгляд, и чтобы не обратиться ненароком в какой-нибудь там столп[2], благоразумно сосредоточил внимание на апельсиновом джеме.
— Насколько я помню, сэр, непосредственно после Рождества вы намеревались посетить Монте-Карло.
— Да, было дело. Но Монте-Карло придется вычеркнуть из программы. Планы есть планы — им свойственно меняться.
— Очень хорошо, сэр.
Как нельзя вовремя затрезвонил телефон, разряжая потенциально щекотливую ситуацию.
— Слушаю? Да, мадам. Очень хорошо, мадам.

Передаю трубку мистеру Вустеру, — он протянул мне трубку. — Миссис Спенсер Грегсон, сэр.
Знаете, иногда мне кажется, что Дживс теряет хватку. В прежние времена он, и глазом не моргнув, отвечал тете Агате, что меня нет дома. Укоризненно покосившись на него, я взялся за мерзкое приспособление.
— Алло? Да? Алло! Берти на проводе! Алло? А… Алло??
— Что ты заладил со своим «алло»? — резко, как всегда, взлаяла в трубку престарелая родственница. — Как попугай! Хотя нет, у попугая все-таки больше мозгов!
Я считаю, что вести беседу в таком тоне ранним утром — вопиющее неприличие. Впрочем, чего еще ждать от тети Агаты?
— Берти! Леди Уикэм говорит, что пригласила тебя в Скелдингс на Рождество. Ты едешь?
— Конечно!
— Ну смотри, веди там себя пристойно! Не забывай, что леди Уикэм — моя старинная подруга.
Я не склонен выслушивать подобные инсинуации по телефону. Лицом к лицу — еще куда ни шло, но по телефонным проводам — нет и еще раз нет.
— Уверяю вас, тетя Агата, — чопорно ответил я, — что приложу максимум усилий, дабы вести себя именно так, как приличествует английскому джентльмену, наносящему рождественский виз…
— Что ты там мямлишь? Говори в трубку! Я ничего не слышу!
— Ясное дело, говорю.
— А? Ну, так смотри же! И еще одна причина, Берти, по которой ты должен приложить все усилия, чтобы скрыть свою придурковатость: в Скелдингсе будет сэр Родерик Глоссоп.
— Что?!
— Не вопи мне в ухо! Я чуть не оглохла!
— Мне почудилось, вы что-то сказали про сэра Родерика